Clik here to view.
Какагельды Сейитмухаммедов. «Дочь чабана»
Мария Яновская
В московском Государственном музее Востока открылась выставка «Живопись Туркменистана. Мелодии туркменской души», организованная Министерством культуры и Музеем изобразительных искусств Туркмении. На выставке представлено 60 работ 59 современных туркменских художников.
Последний раз туркменские художники выставлялись в том же Музее Востока в 1971 году — тогда с большим успехом прошла выставка «На земле Туркмении», в которой приняли участие семеро художников: Мамед Мамедов, Дурды Байрамов, Шамухаммед Акмухаммедов, Чары Амангельдыев, Станислав Бабиков, Кульназар Бекмурадов и Джума Джумадурды. Это была знаменитая туркменская «Семерка» («отважная семерка», писала про них тогда газета «Правда») — единственное неформальное творческое объединение туркменских художников. После выставки 1971 года о самобытности туркменского искусства заговорили, работы художников стали закупать Третьяковская галерея и Государственный музей искусств народов Востока. Сегодня художники-члены «Семерки» признаны классиками туркменского изобразительного искусства.
Clik here to view.
Моджек Чарыев. «Караван»
«Это первая ретроспективная выставка среднеазиатских художников в России, — отметила на вернисаже заместитель директора Музея Востока Татьяна Метакса, — положено начало интереснейшей традиции».
Clik here to view.
Какаджан Оразнепесов. «Ковровщицы»
«Может, на взгляд российского зрителя туркменское искусство более консервативно, но таковы туркмены — мы привержены традициям, и в этом наше своеобразие, — сказала ашхабадский куратор выставки, искусствовед и член Союза Художников Туркменистана Ирэна Кистович. — Для обложки каталога была выбрана картина Какаджана Оразнепесова «Ковровщицы», которая имеет другое название — «Размышления об уходящем». И у нас вся выставка — размышления об уходящем».
Татьяна Метакса поддержала тему консерватизма туркменской живописи: «Вы знаете, — сказала она, — консерватизм бывает очень неплох, особенно когда мы говорим об изобразительном искусстве и когда мы, я бы сказала, отчасти уже перекормлены актуальным искусством. И увидеть подлинное искусство, реалистическое искусство — на мой взгляд, очень интересно любому зрителю любого возраста».
Туркменская живопись — уникальный феномен, развившийся за последние сто лет. «Национальное туркменское искусство не знало станковой живописи, — рассказывает заместитель директора ГМВ Тигран Мкртычев. — Первые художники, которые тут появились, приехали из России. В царское время никто не озадачивался тем, чтобы научить туркмен держать кисти, а после революции в Ашхабад приехал витебский художник Рувим (Илья) Мазель, который вместе с Александром Владычуком в 1920 году открыли «Ударную Школу искусств Востока». Там местных жителей учили живописи, музыке, у них учился Бяшим Нурали. Школа была закрыта в 1925 году по доносу, но импульс для развития живописи был дан. В начале пятидесятых годов, после смерти Сталина, туркменские художники поехали учиться в Москву и Ленинград, но все они возвращались домой, и так начало формироваться особое искусство — туркменское: с бородачами, пустынными пейзажами, с уникальной яркой цветовой гаммой, с женскими портретами. Посмотрите, сколько их на выставке. Женщина — доминанта туркменского общества, на ней все держится: жизнь, земля, традиции. И это сквозит в каждом портрете — они все стройные, красивые, но очень жесткие, словно стальные внутри.
Clik here to view.
Коссекмурад Нурмурадов. «Вдова»
В туркменской живописи есть феномен «марыйской школы» — я впервые увидел эти картины в 1976 году, когда оказался в Мерве. Я был поражен: они совершенно не походили на те, что мы привыкли видеть в семидесятые годы. Свобода в выборе тем и сюжетов, свободное сочетание цветов и нежелание оглядываться на правила соцреализма. Например, я помню картину «Дедушка и внук идут на мазар», 1977 год. Сейчас таких картин — сотни, наверное, но тогда… Или «Портрет старой туркменки», которая держит в руках светильник, и когда смотришь на ее лицо, то понимаешь, что за тяжелейшая жизнь у нее была. Марыйские художники писали то, что было у них перед глазами и за плечами, и для них ощущение связи времен и включение в традицию — совершенно естественно, до сих пор», — говорит Тигран Мкртычев.
Clik here to view.
Иззат Клычев. «Мать (радость семьи)»
Заместитель директора Музея изобразительных искусств Турменистана Дженнет Каранова рассказала, что в их Музее, который вновь открылся в 2005 году, сегодня созданы все условия («на мировом уровне») для хранения ценностей, появились реставрационные мастерские, залы древнего искусства. «У нас шикарные залы», — повторяла Дженнет Карановаи показывала рекламный проспект Музея. Госпожа Каранова рассказала, что в каждом из пяти велаятов (областей) Туркменистана тоже есть свой музей, и «когда бывают передвижные выставки, все музеи собираются, приезжают из всех велаятов, — и получается праздник».
Clik here to view.
Нурат Ходжагулыев. «Сбор коконов»
Вообще как проходит художественная жизнь в Туркменистане — тайна за семью печатями. На что живут художники — непонятно. Вроде бы есть государственные заказы, и художники должны творить на темы, «заданные» Министерством культуры. Всегда приветствуются и хорошо оплачиваются портреты коней, такие картины между собой называют «хлебными карточками».
Clik here to view.
Батыр Пирли Оглы Худайназаров. «Гарлавач»
Но вывезти свои работы на выставку в ту же Москву художник не может — нужно разрешение Союза Художников, а его не получишь, все всего боятся. Непонятно, есть ли внутренний арт-рынок, художники предпочитают об этом молчать. Иностранцы в Туркмении наперечет, дипломаты картины покупают — но не могут скупить все. В отдельных галереях проходят выставки, но говорить о развитом арт-рынке сложно: информации практически нет.
Годы независимости, когда в Туркменистане сформировался один из самых закрытых и жестких режимов в мире (эксперты и международные правозащитные организации говорят о туркменской диктатуре и культе личности президента), породили и особый монументальный стиль, который проявляется как в архитектуре и скульптуре, так и в массовых праздниках и тотальном дресс-коде для жителей страны.
Clik here to view.
Аннадурды Мурадалиев. «Сельская семья»
Но туркменская станковая живопись выбивается из этого стиля. У художников по-прежнему не нарушены связи с корнями и традициями, они чувствуют свою историю как проживаемое настоящее, и то, что для нас экзотика, для них — живое и естественное течение жизни. И поэтому можно до сих пор говорить о туркменской живописи как о цельном художественном феномене. Эта живопись не вторична и не провинциальна, несмотря на сегодняшнюю изоляцию страны. В ней есть энергия, обаяние и внятное своеобразие — и прийти на эту выставку тем интересней, что картины словно привезены с другой стороны Луны.
Источник: ИА Фергана